Изложение выступления Председателя Правления РАО «ЕЭС России» А. Б. Чубайса на Всероссийском совещании по проблемам  топливно-энергетического комплекса

г. Сургут, 3 марта 2000 г.

Обсуждение, которое ведется сегодня, назрело давно. Нам крайне необходимо от правительства, когда мы говорим о поддержке и взаимодействии с реальным сектором, внятное понимание стратегии. Это самое главное, чего нам категорически не хватает и, к сожалению, в настоящее время практически отсутствует. За одно совещание, конечно, невозможно решить все проблемы. И это, наверное, только начало работы в этом направлении. Но для нас во взаимодействии с «Газпромом», с угольщиками, с нефтяниками, с атомщиками, с регионами кране необходимо ясное понимание того, что планирует правительство на 2005-2010 годы. Это гораздо важнее, чем какие-то попытки повседневного вмешательства в текущую деятельность со стороны Минтопэнерго. Рабочие вопросы мы сами решим. Стратегия — вот, что нам нужно от правительства и от Минтопэнерго, прежде всего. В этой связи я считаю, что постановка этого вопроса сегодня крайне важна и абсолютно своевременна.

Я хотел бы затронуть суть проблемы. Но для начала я хотел бы сказать несколько слов о существующем положении в энергетике по итогам прошедшего года. Рассказать о состоянии производственного аппарата, основных фондов в энергетике и перспективах. И, наконец, остановиться на вопросе, который не раз поднимался — топливный баланс, «газовая пауза», долгосрочная стратегия о сокращении доли газа, и, как мы это оцениваем.

По существующему положению вещей — РАО «ЕЭС России» растущая компания. У нас рост энергопотребления начался в прошлом году после долгого и тяжелого падения. Действительно, объемы роста производства электроэнергии в системе РАО «ЕЭС России» были незначительными. Правда и то, что в прошлом году значительную часть роста энергопотребления закрыли атомщики. При этом надо упомянуть, что наши платежи атомщикам в прошлом живыми деньгами удвоились. Безусловно, это было одним из факторов, который позволил атомщикам держать этот рост. Сегодня этот рост продолжается, он не остановлен. В январе этого года рост генерации уже собственно нашей компании составил 4,7%, в феврале — 6,4%. Могу сказать прямо, что такого роста в нашей отрасли, достаточно инерционной, не было более 15 лет. Сегодня реально мы эту нагрузку удерживаем и считаем, что будем удерживать ее и дальше.

Надо сказать, что весь осенне-зимний максимум по топливу проходил непросто. Мы действительно очень тяжело вошли в зиму. И если называть вещи своими именами, причины этого связаны с грубейшими ошибками, допущенными, к сожалению, правительством в регулировании топливного рынка. Одна ошибка по сути наложилась на другую. В результате в стране был фактически разрушен рынок мазута. Положение было критическим. Попытки Минтопэнерго решить проблему традиционными для него административными методами: сначала цены зафиксировать, а потом к фиксированным ценам прибавить индивидуальные плановые задания, квоты для каждого НПЗ. Как и следовало ожидать, все это полностью провалились.

Напомню для справки. На октябрь Минтопэнерго планировал закупить таким способом 3,6 млн. тонн, по факту было поставлено — 1,2 млн. Не сработало! Это было ясно и раньше. Нам решили это продемонстрировать экспериментально. Доказали…

Соответственно, пришлось настраивать работу нашей компании в совершенно другом режиме. Мы централизовали топливоснабжение, вышли на прямые договора с нефтяниками. Пошел непростой для нас переговорный процесс, была выстроена система направления финансовых потоков от АО-энерго к федеральным станциям, которые целенаправленно направляли их исключительно на закупки топлива. Мы вышли на соглашения с ЛУКойлом, с ЮКОСом, с ТНК, и именно эти соглашения, заключенные в конце года, плюс принципиальные решения правительства о введении экспортных пошлин на мазут, позволили полностью решить эту проблему.

Для справки специально для Виктора Ивановича Калюжного, который почему-то жалуется на то, что РАО «ЕЭС России» не выбирает установленные объемы мазута: сообщаю, что при плановом объемах запасов мазута на станциях на 1 марта — 2,5 млн. тонн, фактический объемы составили — 2,640 млн. тонн.

Фактически с конца декабря мы вошли в график по запасам мазута на 100%. Вошли полностью в график и по газу, благодаря тому, что соглашения, которые были подписаны с Рэмом Ивановичем по четвертому кварталу, выполнены обеими сторонами полностью. У нас нет вопросов к «Газпрому» по поставкам в 4-м квартале. На 1-й квартал тяжелое для нас по условиям соглашение с Газпромом (45 млрд. куб. м), которое было бы, наверное, невозможно без поддержки правительства, сегодня также выполняется на 100%. Таким образом, у нас запасы топлива, в том числе и по газу, начиная с конца прошлого года, полностью на уровне плановых заданий. Сообщаю в качестве информации для некоторых ответственных работников, которые не в курсе ситуации.

К числу острейших проблем, которые нами сегодня еще не решены, я бы отнес проблему региональных кризисов энергоснабжения. Да, в этом году по-настоящему беспокоят нас всего два-три региона: Архангельск, Камчатка, ну и, естественно, традиционно Приморье (Дальний Восток). Это — «святое». Тем не менее, это наши проблемы. Мы должны их решать.

Считаю, что проблема, которая может быть названа под № 2 из нерешенных нами проблем, больше того надо признать, что она обострилась в этом году, — это проблема веерных отключений. Особенно по селу, особенно по удаленным районам.

Мы считаем и так ставим вопрос пред нашими генеральными директорами: веерные отключения — это признак непрофессионализма руководителя. Веерные отключения возникают тогда, когда руководитель АО-энерго не выстроил нормальную работу с потребителем, не сумел добиться нормальной оплаты от нормальных плательщиков и в этой ситуации пытается спасти энергосистему, спасти баланс, спасти режим через веерные отключения. На ближайшем нашем совещании по итогам осенне-зимнего максимума будет предельно жестко поставлен вопрос о том, чтобы веерные отключения были полностью исключены из практики нашей работы.

К числу положительных результатов в нашей деятельности я бы с гордостью добавил еще один, являющийся очень важным для нас. Он касается качества нашей продукции. У нас базовый показатель качества — частота тока. Многим присутствующим здесь хорошо известно, что именно с этим показателем у нас были очень тяжелые проблемы. Летом — осенью прошлого года частота опускалась до 49,4 — 49,3 Гц, что приближается к критической отметке. Напомню, что при частоте 49,2 Гц по регламенту атомные станции останавливаются. Эти проблемы были поставлены нами в центр внимания. Предпринят целый комплекс мер, о которых нет времени здесь рассказывать. Докладываю итог: с декабря 1999 г. началось сокращение числа энергосистем, работающих с частотой ниже ГОСТа. Январь мы полностью отработали в рамках ГОСТа — 49,8 Гц. В феврале не было ни одного дня, когда среднесуточная частота опускалась ниже 49,99 Гц. Это означает, что с частотой в энергосистеме страны принципиально проблема решена. Для нас это крайне важно.

На чем основаны эти результаты? Убежден, что базовым условием, безусловно, является улучшение финансовой ситуации в компании в целом. Мы очень жестко поставили вопрос о финансовом положении в компании, о наших взаимоотношениях с потребителями. Результат этот не замедлил себя ждать. Доля живых денег, которую мы собирали в декабре 98 года — 19%, доля живых денег в декабре 99 года — 49%. От 19 к 49% — динамика за один год. Именно это дало нам возможность выстроить отношения с нефтяниками, с угольщиками, с «Газпромом» Сегодня Рэм Иванович упомянул цифру — 39% — наша доля оплаты «живыми деньгами» за газ в 4 квартале прошлого года. А в 1 квартале 1999 года, Рэм Иванович, помните, какая была цифра — 15%. Уже в первом квартале этого года по факту наши платежи «живыми деньгами» «Газпрому» составляют 56%. Совершенно ясно, что здесь нужно двигаться дальше. Именно улучшение финансовой ситуации обеспечило нормализацию положения по топливу и способствовало прохождению осенне-зимнего максимума.

Наши ежемесячные налоговые платежи, упомянутые на этом совещании недобрым словом, выросли с 220 млн. рублей в январе прошлого года до 625 млн. рублей в январе этого года. Таким образом, соглашение, подписанное с МНС, выполнено на 112%. В этой связи не совсем понимаю критические замечания, которые прозвучали в докладе министра (топлива и энергетики). Думаю, они основаны на незнании реального положения вещей.

Острой остается проблема задолженности по заработной плате в РАО «ЕЭС России». Тем не менее, и ее мы сократили в полтора раза — с 2,4 до 1,6 месяца. Мы будем двигаться дальше, и постараемся решить эту проблему в целом к концу текущего года.

Завершая эту часть, хочу сказать, что мы ясно видим проблемы, существующие в текущей работе РАО «ЕЭС России». Понимаем, что потребуются очень серьезные усилия для того, чтобы продвигаться в их решении, и не собираемся останавливаться на достигнутом.

Сегодня я хочу ответственно заявить — мы овладели текущим положением и угрозы катастрофических процессов в энергетике ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, — нет и не будет. Вместе с тем мы, видимо, должны говорить не о сегодняшнем дне, и не о двух месяцах, а о перспективе. Именно в этом аспекте я хотел бы сказать по второму вопросу: о состоянии производственного аппарата и о перспективах энергетики.

Честно говоря, вряд ли стоит добавлять еще какую-либо информацию по износу основных фондов, парковому ресурсу. Секретарь Совета безопасности Сергей Борисович Иванов назвал впечатляющие цифры, которые показывают, что на самом деле происходит с основными фондами. Приведу только один пример для иллюстрации этой ситуации. К сожалению, он далеко не единственный.

Сургутская ГРЭС-2 — гордость российской энергетики, самая крупная в России тепловая станция. В январе этого года — повреждение турбоагрегата. Анализ причин — обрыв лопатки турбины. В результате агрегат мощностью 800 Мвт был остановлен в пик осенне-зимнего максимума почти на месяц. Заключение технической экспертизы — усталость металла. Напомню, что это не только крупнейшая, но и одна из самых молодых станций, проработавшая с момента ввода в эксплуатацию всего 15 лет. У нас сегодня на станциях работают турбины со сроками и втрое большими, вчетверо, чем в Сургуте. Для того чтобы подойти к решению этой проблемы мы всерьез взялись за разработку технической политики РАО «ЕЭС России», перестроили внутреннюю структуру, разработали серьезный документ под названием «Техническая политика РАО «ЕЭС России» — концепция технического развития энергетики на ближайшие 15 лет.

Мы понимаем, что нужно делать с тепловыми станциями, мы понимаем, что на газовом топливе нужно использовать парогазовые установки и обеспечим ввод в этом году первой парогазовой установки. На Ивановской ГРЭС уже работает первый опытный образец. Мы понимаем, что нам надо заниматься технологиями сжигания низкокачественного твердого топлива в кипящем слое…. Мы понимаем, что нужно сделать. Дело за малым, найти деньги. Каковы сегодня реальные источники инвестиций?

Есть несколько экспертных оценок того, что происходит в энергетике. Я хотел бы занять буквально несколько минут, чтобы показать реальную картину. Что мы имеем реально сегодня? Вот объем инвестиций, который, как мы надеемся, будет утвержден ФЭКом на 2000 год — 5,5 млрд. рублей. Объем инвестиций из федерального бюджета вместе взятый и, дай бог, выполненный на 100% — предположим, составит еще 830 млн. рублей. Получаем 6,3 млрд. рублей. Если прибавить к этому все возможные источники наших энергосистем, в идеальном варианте набираем 700-800 млн. долларов в год.

Для того же, чтобы решить проблему, о которой сказал Сергей Иванов, секретарь Совета безопасности, — не допустить превращения России из энергоизбыточной в энергодифицитную страну к 2005 году, а именно такая тенденция наблюдается сегодня, по нашим оценкам необходимы инвестиции в размере не менее 25 млрд. долларов. Есть цифры Мирового банка на пятилетие — 30 млрд. долларов. Возьмем за основу нашу оценку: 25 млрд. долларов на пять лет — это 5 млрд. в год. Притом, что из всех возможных на сегодня источников мы набираем 800 млн. долларов в год максимум.

Как решать задачу? Откуда находить источники? Можно конечно год за годом тихо, спокойно продвигаться, надеясь, что ничего не произойдет, удерживая положение чрезвычайными мерами, и через три года «въехать» в ситуацию энергодефицита в стране и переходить, я уж не знаю, к импорту электроэнергии или сворачиванию производства.

Существует один единственный внятный ответ на этот вопрос. Он должен прозвучать совершенно определенно и внятно: единственный долгосрочный способ спасения отечественной энергетики — это частный инвестор. Никаких других способов нет, быть не может, нигде не существовало, и никто никогда в жизни другого не придумал. Если это так, если мы всерьез об этом говорим, тогда мы должны к этому готовиться.

Мы должны ясно понимать, что в сегодняшнюю энергетику, сегодняшнее РАО «ЕЭС России», сегодняшний ФОРЭМ с прикреплением станций к энергодефицитным регионам, с тарифами, не покрывающими себестоимости, с абсолютно непрозрачным рынком — ни один нормальный инвестор не придет. Как бы мы его не заманивали, как бы ни шли хорошо у нас дела в целом, в том числе в политической сфере, что очень важно.

Вывод — энергетике России категорически необходима глубокая структурная реформа. Та самая, против которой в штыки, грудью встало Минтопэнерго. Между прочим, та самая реформа, которая черным по белому прописана в указе Президента № 426 1997 года. Указ Президента, который никто не отменял, который действует по сегодняшний день, Указ против которого выступает, в том числе Виктор Васильевич Кудрявый, член Совета директоров РАО «ЕЭС России», сидящий в этом зале. Вокруг этого Указа сложилось довольно странная ситуация: РАО «ЕЭС России» — акционерное общество, в котором 49% частного капитала, борется за выполнение Указа Президента, а органы государственной власти делают все, для того, чтобы заблокировать его выполнение, остановить, разрушить.

Допустим, мы можем быть не правы. Допустим, то, что мы сегодня прорабатываем, то, что мы готовим в качестве наших предложений, может быть ошибочно. Мы вовсе не считаем, что держим абсолютную истину в руках. Не подходит наша конструкция, дайте свой вариант. Дайте хоть одно ваше предложение, что делать? Что делать, в какую сторону двигаться? Неужели, всерьез рассматривать предложение Кудрявого о том, чтобы отнять у губернаторов АО-энерго, укрупнить их, и за счет этого они станут работоспособными? Послушайте, это лозунг даже не десятилетней давности, а — тридцатилетней… Укрупнение колхозов — разукрупнение колхозов. Приехали…

Но не будет это работать, заведомо ясно. Настаиваю на том, что сегодня более чем назрело серьезнейшее рабочее обсуждение концепции реформирования РАО «ЕЭС России» для того, чтобы спасти энергетику России. «Не время, » — говорит Виктор Иванович Калюжный в своем докладе. «Поздно!» — утверждаю я и готов это доказывать. Делать нужно немедленно!

И, наконец, вопросы топливного баланса, проблема газа, завершение газовой паузы, о которой сегодня несколько раз говорили. Действительно, правда, что доля газа в энергетике — 60-62%. Правда, что это самый дешевый вид топлива. В то же время хотелось бы напомнить, что за последние десять лет объемы поставок газа энергетикам России сократились с 182 до 137 млрд. куб. м. Доля газа в нашем топливном балансе возросла, а объемы его потребления электростанциями сократились. Эти факты тоже нельзя игнорировать. Нельзя также забывать, что в России газовые станции расположены не ровным слоем по всей стране, а в европейской части до Урала. Что означает именно в этих условиях массовый переход на уголь? Что это означает по экологическим последствиям, по последствиям для сетевого хозяйства? Вопросы очень серьезные и крайне не простые. Даже самое типовое решение — перевод станций, которые изначально были спроектированы под угольное топливо, а сегодня работают на газе, обратно на уголь потребует огромных средств и усилий.

Нужно понимать те действия, которые мы можем осуществить. Первое, считаю, что категорически назрело радикальное, хотя и не единовременное, повышение цен на газ для энергетики. Это, может быть, странно звучит из уст Председателя правления РАО ЕЭС. Тем не менее — это не просто проблема для энергетиков, а проблема для страны. Сегодня цена 1 куб. м. газа для нас — 10 долларов. На внешнем рынке — 70 долларов. Соотношение: 10 к 70. Я очень уважаю Рэма Ивановича Вяхирева. Но я с трудом себе представляю, что бы говорил Рэм Иванович про сокращение поставок на внутренний рынок, про окончание «газовой паузы», про исчерпание запасов, что вообще газ не для энергетики, что он добывается для химии. Если бы в России цена была бы такая же, как за рубежом, и также платили бы, Рэм Иванович, положа руку на сердце, обсуждали бы мы эту проблему? (Смех в зале).

Для справки, Рэм Иванович, вот прогноз европейских экспертов по топливному балансу Европы на ближайшие десять лет. Энергокомпании Западной Европы, которые не сумеют в своем топливном балансе довести долю газа до уровня 60%, окажутся нерентабельными и обанкротятся.

Мы, конечно же, для себя прорабатываем, что мы должны сделать с учетом такой ситуации по топливу. Мы понимаем, потребуется коррекция нашего топливного баланса, акцент на гидростроительство, что, кстати, нами уже и делается. Понимаем, что новое строительство газовых станций сегодня вряд ли реально. Понимаем, что потребуется полностью пересмотреть концепцию сетевого строительства, потому что, то самое свертывание газовых станций в европейской части России означает, возможно, существенное увеличение перетока электроэнергии, вырабатываемой на гидростанциях Сибири, в европейскую часть страны. Мы готовимся к этой проблеме.

Хотел сказать о главном. Категорически недопустима в этом направлении какая-либо революционность. Уж в этой сфере, действительно нужно сначала семь раз отмерить. Главное, что необходимо нам сегодня — начало работы реальной межведомственной группы, для того, чтобы самым детальным образом проработать наименее болезненный вариант прохождения, по-видимому, неизбежного спада в поставках газа. Мы к этому готовы и хотели бы совместно такую работу вести.

Изложение брифинга Председателя
Правления РАО «ЕЭС России»
А.Б. Чубайса
по вопросам взаимоотношений
РАО «ЕЭС России» с Газпромом
и подготовки к зиме

Москва. 5 октября 2000.

А.Б. Чубайс: Вначале я хотел бы вас проинформировать по текущему положению дел во взаимоотношениях РАО «ЕЭС России» с Газпромом и в целом по подготовке к зиме. Проблемы по поставкам газа на сегодняшний день сняты полностью. Газпром подтвердил исполнение своих обязательств в полном объеме. Цифры по октябрьским поставкам нас удовлетворяют, они соответствуют нашей договоренности. Это означает, что у нас есть надежная топливная база и уверенность в том, что мы сможем спокойно проработать очень трудный для нас месяц -октябрь. В ближайшие дни мы собираемся уточнить с Газпромом объемы поставок в ноябре и декабре. Рассчитываем, что они будут соответствовать тем цифрам, которые в целом были определены Правительством. В этом случае у нас будет устойчивое основание считать, что и в целом 4 квартал будет пройден нормально. Таким образом, возникшие сложности были разрешены. Могу проинформировать вас о том, что сегодня утром Президент звонил из Дели и спрашивал, как разворачивается ситуация, как исполняются данные им поручения. Я доложил ему, что они исполнены на 100%. У нас нет беспокойства по взаимоотношениям с Газпромом в свете того, о чем я сказал.

Вопрос: Президента во время зарубежного визита интересуют такие детали, как внутренняя ситуация с поставками газа?

А.Б. Чубайс: Вообще вопросы ТЭК, топливного баланса в целом, в том числе поставки газа, Президент постоянно держит под контролем. И это не просто дежурные слова, это на самом деле так. Он мгновенно реагирует на любые появляющиеся проблемы. В Дели, как вы понимаете, достаточно насыщенная программа, но Президент не только не забывает о ситуации в России, но даже специально выясняет, как исполнено поручение, которое он дал из Дели. Опираясь на такое внимание и поддержку, мы можем решать возникающие проблемы.

Вопрос: Недавно в прессе прозвучала информация о том, что РАО «ЕЭС России» собирается повысить стоимость электроэнергии чуть ли не в два раза…

А.Б. Чубайс: Это просто ошибка. Перепутана абонентная плата и тарифы. Это совсем разные вещи. Поскольку абонплата составляет от тарифов 5-7%, то ее изменение в принципе не может значительно увеличить тарифы. Тем более, что мы не ставим вопроса об увеличении тарифа в 2 или в 2,5 раза. Поэтому в данном случае речь идет о прямой ошибке прессы.

Что касается самой абонентной платы, готов в двух словах пояснить ситуацию.

Что такое абонентная плата? Это финансовый источник, за счет которого, собственно, единая энергосистема и существует. Источник, за счет которого функционирует Центральное диспетчерское управление, функционируют межсистемные линии электропередачи, поддерживается противоаварийная автоматика, релейная защита и т.д. Это основа основ существования единой энергосистемы. Так вот, в этой финансовой основе есть две части. Есть инвестиционная часть, связанная с новыми проектами, развитием единой энергосистемы, а есть текущая эксплуатация. В мае этого года мы вынесли на рассмотрение ФЭК вопрос о пересмотре абонплаты. В ФЭК нам сказали: вы правы, инвестиционную составляющую мы повышаем. А вот что касается эксплуатационной составляющей, — в принципе вы, конечно, правы, но повысить мы ее не можем, потому что мы повысили инвестиционную составляющую. Дело было в мае. На дворе октябрь. По-прежнему никаких решений по эксплуатационной составляющей нет. А расходы, как вы понимаете, есть. Мы считали и считаем, что повышение эксплуатационной составляющей абонплаты — это необходимость. Именно поэтому мы и продолжаем диалог с ФЭК. Но, если мы полностью убедим ФЭК в своих цифрах, и ФЭК примет это решение, повторю еще раз, на тарифах это скажется в пределах 2-3%, поэтому это вряд ли кого-то всерьез затронет. Это скорее наши внутренние рабочие вопросы.

Вопрос: В последнее время распространилось мнение, что веерные отключения электроэнергии происходят по вине перепродавцов, которые неподконтрольны РАО «ЕЭС России».

А.Б. Чубайс: К сожалению, это мнение полностью соответствует действительности. Действует мой приказ по РАО «ЕЭС», запрещающий веерные отключения. В наших официальных документах, на наших рабочих совещаниях я прямо говорю генеральным директорам, что веерные отключения есть признак непрофессионального руководства энергосистемами. Кстати говоря, мы очень тщательно следим за фактами нарушения этого приказа. Могу прямо сказать, что эти факты единичны и являются исключением из правил. Но есть не веерные, а сплошные отключения целого района или целого города. В чем причина? Причина не во взаимоотношениях РАО «ЕЭС» и конечных потребителей, а во взаимоотношениях, включающих два элемента — сначала между РАО «ЕЭС» и т.н. перепродавцом, затем между перепродавцом и населением, перепродавцом и конечным потребителем. Взять недавний нашумевший пример — город Струнино Владимирской области. Городской перепродавец заплатил за восемь месяцев пять процентов от положенного. Деньгами — два процента. Притом, что население-то платит. Это хорошо известно. Население — хороший плательщик, надежный и обязательный. Спрашивается: если население платит перепродавцу, а перепродавец заплатил энергетикам два процента деньгами, — куда остальные деньги делись? Это абсолютно закономерный вопрос, если уж не по линии правоохранительных органов, то, по крайней мере, по линии наших профессиональных отношений. Этот вопрос мы задали перепродавцу. Он сказал — да, я сейчас вот подумаю, может быть, отвечу. Мы дали месяц на размышление. Прошел месяц. Он не ответил. Мы его предупредили: через сутки — отключаем. Он сказал: не отключите. А мы отключили. И что же произошло? Через пятнадцать часов появилась платежка, погашающая трехмесячную задолженность. Действительно, пострадали люди, это правда. Но пострадали они по вине перепродавца, как минимум бездарно руководящего в своем хозяйстве, а в худшем случае просто уводящего деньги. К сожалению, крайними в этой ситуации оказываемся мы. Но действия генеральных директоров я считаю абсолютно правильными и справедливыми. Другого способа воздействия нет. Мы не можем производить электроэнергию без топлива, без оплаты. Да, мы будем действовать по отношению к перепродавцам еще более жестко. Правда, должен оговориться, что не все такие безнадежные. Есть примеры, когда перепродавцы достаточно ответственно относятся к оплате нашей продукции. Есть примеры, когда мы договариваемся с ними о передаче нам их функции сбыта. В этом случае мы оплачиваем перепродавцам их услуги, но исчезает промежуточный посредник. А там, где не получается по-хорошему, придется по-плохому: вплоть до банкротства, вплоть до обращения в прокуратуру, что, собственно, мы и делаем. Причем, как правило, при поддержке губернаторов и региональных властей. Недавно на Совете Федерации эта тема обсуждалась, и могу прямо сказать, что по результатам обсуждения абсолютное большинство губернаторов прекрасно поняло и поддержало нашу позицию. Нет другого способа навести порядок в хозяйстве. Если тебе не платят, тот, кто не платит должен быть наказан. Это способ восстановить нормальный порядок не только в энергетике. За нашими плечами угольщики, за нашими плечами Газпром, упомянутый сегодня, за нашими плечами нефтяники, атомщики. Мы повысили им платежи «живыми» деньгами в пять, шесть, десять раз за два года. Не простынями, не цементом, не металлоконструкциями — «живыми» деньгами. Мы пробили тромб, существовавший в ТЭКе в целом. Это касается десятков миллионов людей, работающих в этих отраслях — шахтеры получают зарплату, атомщики получают зарплату. Это те самые деньги, которые мы заставили заплатить перепродавца. Они попали по назначению, эти деньги, поэтому такую политику мы будем вести и дальше.

Изложение брифинга
Председателя Правления РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса
об урегулировании ситуации с поставками газа

Москва, 14 апреля 2000г.

Я хотел бы поблагодарить за то внимание, которое уделяет пресса нашим проблемам. Считаем, без понимания того, что мы делаем, без понимания наших проблем и способов их решения двигаться дальше невозможно. В этом смысле мы хотели бы быть максимально открытыми.

Хотел бы обрисовать суть ситуации, которая складывается во втором квартале с поставками газа, и суть тех решений, которые приняты. Разговор о ситуации в энергетическом комплексе теперь можно вести с конкретными цифрами.

Стартовая проблема, сложившаяся во втором квартале: сокращение объема поставок газа. Мы запрашивали 27,5 млрд. куб.м., Минтопэнерго утвердило 26 млрд. куб.м., стартовая цифра Газпрома — 22,5. В результате непростой согласительной работы, которая прошла в последнюю неделю, Газпром пошел навстречу, и итоговой объем поставок газа по второму кварталу — 24,2 млрд. кубометров.

Что означает эта цифра? Это ниже того, что утверждено в балансе. Естественно, мы со своей стороны тоже пошли навстречу, и мы максимизируем собственную выработку и на мазуте и на угле. Сейчас ведутся очень непростые переговоры с атомщиками по определению того, что они смогут сделать в этой ситуации. Что можно, будем делать по гидрогенерации.

Тем не менее, мы понимаем, что все это невозможно провести без каких-то ни было потерь. Каждый киловатчас, произведенный на мазуте, впятеро дороже, чем произведенный на газе. Это означает определенные дополнительные финансовые затраты.

Мы понимаем, что так сложился технологический комплекс — угольщики, нефтяники, Газпром, атомщики как бы находятся за нашей спиной, а мы стоим лицом к потребителю. И в этом смысле на нас концентрируются все результаты работы топливно-энергетического комплекса. Именно поэтому мы считаем, что главная наша задача во всей этой сложной ситуации по топливному балансу — не допустить веерных отключений, т.е. отключений, когда любой потребитель, независимо от того, платит он или не платит, не получает электронергию. При веерном отключении последовательно отключается район за районом со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Именно такую задачу мы перед собой ставим, и я думаю, что мы все-таки сумеем эту задачу выполнить. Я говорю все-таки, потому что есть целый ряд внутренних сложностей, с которыми мы уже сейчас сталкиваемся и будем сталкиваться. Для того чтобы в таких условиях пройти второй квартал, нам придется произвести закупки мазута вдвое большие, чем во втором квартале прошлого года, угля на 25% больше, чем во втором квартале прошлого года. Все это, как вы понимаете, не бесплатно, все это может быть сделано только при соответствующих платежах с нашей стороны.

Именно поэтому мы будем предельно жестко относится к нашим потребителям-неплательщикам. Мы постараемся обойтись без веерных ограничений, но это означает, что мы пойдем на очень серьезные ограничения неплательщиков. В цифрах это выглядит таким образом. Общий объем ограничений в пересчитанном балансе 2-го квартала составит примерно 4,9%. Может быть на первый взгляд эта цифра кажется не очень значительной. Но давайте немного заглянем внутрь того, что происходит в каждом регионе и что такое 4,9% ограничений.

Для справки, в Дальэнерго при общем объеме потребления в 5200 МВт не отключаемый объем потребителям составляет 4000 МВт. Это означает, что все ограничения 4,9% приходятся исключительно на оставшихся отключаемых. В данном случае всего на 1200 МВт. Именно этим объясняются те меры, которые в последние дни предпринимаются АО-энерго по всей стране, например, по отключению городского транспорта. Для справки за прошлый год общая задолженность городского транспорта Санкт-Петербурга — 137 млн. рублей. Общее потребление — 137 млн., а общая задолженность — 137 млн. рублей. Это означает, что платежи равны нулю. Первый квартал этого года еще 37 млн. потребления и ноль платежей. В этой ситуации Ленэнерго пошло на решение по отключению двух тяговых подстанций трамвайных парков. Через двое суток были осуществлены первые платежи на сумму 7,7 млн. рублей.

К сожалению, это — крайние вынужденные меры, но тем не менее без них задача не решается. И в тяжелых условиях второго квартала мы будем продолжать действовать в этом же режиме, мы будем предельно жестко отключать не платящих потребителей для того, чтобы защитить тех, кто платит. В ряде регионов эти меры воспринимаются с пониманием и реализуются в полном объеме без каких бы то ни было проблем ни со стороны АО-энерго и наших генеральных директоров, ни со стороны губернаторов, которые понимают необходимость этих решений.

У нас нет никаких вопросов по целому ряду регионов. Я бы назвал Липецкэнерго, Ивановоэнерго и ряд других, где ограничения сложные, но тем не менее исполняются полностью. А в ряде других регионов ограничения фактически срабатывают впустую, вхолостую. Например, непонятна ситуация, почему, скажем, в Пензе и в Пензенской области заданные ограничения исполнены на ноль процентов. А в находящемся рядом Мариэнерго ограничения исполнены на 100%. Это означает, что жители Марийской республики из своего кармана выкладывают деньги за жителей Пензенской области. Это продолжаться так не может. С нашей стороны приняты предельно жесткие меры. Генеральный директор Пензаэнерго освобожден от занимаемой должности.

Мы будем предельно жестко относится ко всем регионам в этом смысле и будем работать вместе с губернаторами для того, чтобы наши действия были совместными. К сожалению, есть и примеры другого рода. Например, в Псковской области, где руководители Псковэнерго вынуждены были ввести очень жесткие ограничения. Меры эти были вызваны растущей задолженностью городского бюджета и городских предприятий-перепродавцов перед энергетиками. В ответ вместо того, чтобы осуществить платежи, решениями заместителя правительства Псковской области введен Псковский ОМОН на подстанции Псковэнерго и физически запрещены отключения. Эти меры мы считаем предельно безответственными.

У нас есть арсенал средств, которыми мы заставим считаться с тем, что является законным и справедливым. Это касается и Псковской области. Главная задача в этой ситуации сделать так, чтобы платящий потребитель бесперебойно получал электроэнергию и теплоснабжение, а при этом надо ясно понимать, что достичь этого можно только при том условии, что неплательщик будет отключен. Других способов сохранить энергетику страны и энергетический баланс у нас не остается с учетом тех реалий, в которых мы оказались.

Мы рассчитываем, особенно с учетом итогов заседаний у вице-премьера В.Христенко и совещаний у руководителя государства В.В. Путина, мы рассчитываем на то, что все эти меры будут осуществляться во взаимодействии с Газпромом. Так пока и происходит.

Мы рассчитываем, что нас поймут и атомщики. Мы рассчитываем, что нас должен понять и потребитель, потому что из ничего произвести электроэнергию невозможно.

Мы считаем, что период, когда энергетика страны воспринималась, как снабжающая система, которая осуществляет поставки независимо от того, платят или не платят потребители, завершен. Энергетика — это нормальная отрасль народного хозяйства, которая может функционировать только в условиях нормальной оплаты производимой продукции. Так мы будем строить свою работу. Хотели бы, чтобы нас в этом поняли и поддержали.

Вопрос. Ожидается ли повышение тарифов на электроэнергию?

Ответ. Я думаю, что это неизбежно. Впятеро дорожает мазутная генерация по сравнению с газовой. Это означает, что мы должны возмещать собственные затраты. Вместе с тем здесь недопустим никакой взрывной или революционный ход развития событий. Мы рассчитываем на то, что тарифы на генерирующих мощностях в ближайшее время будут повышены в диапазоне от 30 до 40%. Вместе с тем это касается пока не потребителя, а генерирующих мощностей. Рано или поздно эти меры дойдут и до потребителя, но это произойдет с некоторым сдвигом по времени. Должен прямо сказать, что и этот уровень повышения не покрывает тех дополнительных затрат, которые энергетики несут сегодня.

Вопрос. Кто определял состав участников и тематику встречи у В.Путина?

Ответ. Во-первых, состав участников встречи определяет и.о. президента страны. Во-вторых, я понимаю, что за каждым действием в этой сфере, в том числе за каждым моим действием, отыскиваются какие-то сложные политические комбинации, сложные политические конструкции. Их нет. Их нет и в нашем взаимодействии с Газпромом, их нет в нашем взаимодействии с министром топлива и энергетики. Есть вопросы, по которым мы согласны с министром, есть вопросы, по которым мы не согласны с министром, но нет за всей нынешней сложной производственной ситуацией стремления решить политические проблемы, наоборот, есть стремление отодвинуть политические проблемы и заниматься производственными задачами, потому что они сами по себе чрезвычайно остры и прямо скажу беспрецедентны. Такого снижения поставок газа народное хозяйство страны не знало, и для того, чтобы пройти через эту проблему с минимальным ущербом для населения и для экономики мы ни в коем случае не должны привязывать к этому еще какую-то политическую составляющую.

Вопрос. Решались ли политические вопросы в ходе встречи?

Ответ. Я отказываюсь вести разговор в режиме политических конструкций и выстраивать какие-то объединения по принципу «против кого дружите». В этом наша универсальная позиция. Готов в любое время встречаться с министром Калюжным, с Ремом Ивановичем Вяхиревым, с Христенко, с Касьяновым с любом составе и содержательно обсуждать производственные проблемы.

Вопрос. Когда появились первые признаки ограничения поставок газа Газпромом? О чем шла речь на встрече с и.о. президента?

Ответ. Если быть точным, Рем Иванович Вяхирев впервые сказал об этом осенью прошлого года. Тогда же он направил соответствующие документы в правительство. Это были первые предгрозовые раскаты, которые закончились тем, что Вяхирев договорился с Туркменией, чтобы в Россию пошли достаточно серьезные объемы поставок газа. Именно это позволило удерживать ситуацию и в четвертом квартале и в первом квартале. По этим кварталам у РАО «ЕЭС России» нет вопросов к Газпрому по объему поставок. Они исполнены, если быть точным, то по первому кварталу — на 98,5%. Мы удовлетворены этим уровнем.

Было понятно, что это временное явление. Проблема очень глубокая, и решить ее можно очень серьезными мерами. Мы ждали, что ситуация осложниться, но, честно скажу, мы не знали, что темпы снижения поставок будут такими невероятными, какими они оказались в первые дни апреля. За двое суток мы оказались в ситуации, когда федеральные станции получили газа в 2,5-3 раза меньше мартовских объемов.

В то же время мы понимаем природу проблемы. Сегодня она не в том, что денег нет. Природа проблемы в том, что газа нет. И это вопрос не на апрель, не на полтора месяца, это вопрос на ближайшие три-четыре года.

Рем Иванович прав, когда он говорит, что в стране топливных ресурсов достаточно. С мазутом нормально. С углем в принципе нормально. Но за такое изменение топливного баланса придется заплатить очень серьезную цену. Дело в том, что каждый процент снижения поставок газа для нас стоит примерно столько же, сколько стоит 10% снижения поставок мазута, потому что доля газа в 10 раз больше, чем доля мазута в нашем топливном балансе. Сокращение поставок Газпромом с 26 до 24,2 млрд. куб. м равносильно в 10 раз большему сокращению по мазуту. Поэтому так чувствительно энергетика страны реагирует на любые колебания по газу.

Что касается содержания беседы у Путина, то там в большей степени мы говорили даже не о первой декаде апреля и не о том, что немедленно будет сделано, потому что это в целом уже было проработано. В большей степени разговор шел о стратегии, о перспективе, о том, как подходить к проблеме долгосрочного снижения поставок газа внутри страны. О фундаментальных вещах шел разговор. Может быть именно поэтому он и позволил выйти на согласованную позицию

Вопрос. В среднем по стране ограничения составили 4,9% баланса, но есть какие-то регионы, где этот процент будет больше? Есть те регионы, где количество неплательщиков преобладает? Если мы говорим о том, что у нас 50% неплательщиков, значит ли это, что если каждый второй — неплательщик, то реально будут отключать каждого второго?

Ответ. Конечно, неплательщиков где-то больше, где-то меньше. И мы привязываем наши задания по ограничениям к фактическому уровню платежей, причем очень динамично, согласно ежесуточным сводкам. Например, по Смоленскэнерго ограничения — 7% от потребления, по Вологдаэнерго — 27%. Они связаны с серьезными задолженностями потребителей Вологды, и мы вынуждены были на эти цифры пойти. Они, кстати говоря, исполнены по Вологдаэнерго на 100%. Диапазон имеется и по другим регионам.

Что касается неплательщиков. Мы сейчас не ставим вопрос, о том, чтобы все наши потребители заплатили нам 100% всей задолженности. Мы стараемся выдвигать реалистичные требования. Они означают, что для ликвидных потребителей — это 100% текущих платежей живыми деньгами и необходимо подписание соглашения по погашению накопленной задолженности. К сожалению, практика показывает, что даже когда есть возможность заплатить, желания платить почему-то не возникает. Я говорю не о роддоме и не о детской больнице, я говорю о городском транспорте, в котором пассажиры платят деньги и не совсем ничтожные. Вот куда они дальше деваются, это нам не понятно. Заниматься расследованием мы не будем — это не наша функция. Наша функция — получить с потребителя платежи.

Я считаю, что даже при той ситуации, когда общее количество должников составляет чуть ли не 50% от потребителя, можно и нужно сделать серьезные жесткие шаги по улучшению качества платежей. И мы собственно их уже делаем. Они приводят к результату.

Или другой пример — питерские ВУЗы: долги за год — 37 млн., при этом постоянные ссылки на то, что бюджет не платит. А объемы доходов от сдачи в аренду площадей? Например, в питерском Военно-механическом институте, который я сам хорошо знаю и который является главным борцом против того, чтобы платить за потребляемую электроэнергию. Целый квартал зданий полностью сдается в аренду. Куда доходы уходят? Неизвестно. Отключили электроэнергию — тут же пошли платежи. Правда одновременно с платежами студентов вывели на улицы под лозунгом «долой Чубайса», но это как бы дело не новое и не свежее. Зато важно, что заплатили. Вот так и будем действовать дальше.

Вопрос. Известно ли, насколько возрастут затраты в РАО «ЕЭС России» в связи с тем, что придется больше закупать мазута и угля?

Ответ. Я не готов назвать вам точную цифру по затратам, но примерно можно подсчитать. Надо сказать, что по мазуту мы должны фактически вдвое удвоить объемы закупок. Это означает, что мы должны будем во втором квартале приобрести мазута примерно 3,5 млн. тонн вместо 1,5- 1,7, т.е. на 2 млн. тонн больше. Мазут стоит сегодня примерно 1тыс. рублей за тонну. 2 млн. тонн по 1 тыс. рублей за тонну — получаем прямые дополнительные ничем не покрытые потери РАО «ЕЭС России» только по мазуту (2 млрд.руб.).

И это без учета угля, без учета атомщиков, не считая все изменение баланса и то, как оно скажется на нормативе запасов и многое другое.

Вопрос. Как соотносится нынешняя ситуация в энергетике с планируемой вами реформой РАО «ЕЭС России»?

Ответ. В моем понимании сложившаяся ситуация должна стать завершающим аргументом для тех, кто еще не понял проблему энергетики по-настоящему. Конечно, сейчас, теми мерами, о которых я рассказал, мы смягчим положение даже при той остроте, даже при тех ограничениях, которые есть, и выйдем из ситуации без катастроф. Это будет сделано. Несомненно. Но ясно, что энергетика страны должна быть несопоставимо более гибкой и реагировать на изменения в топливном балансе максимально оперативно, максимально динамично не только на уровне команды Чубайса, а на уровне каждой станции страны, каждой генерирующей мощности в стране.

Кроме того, совершенно ясно, что энергетика может выжить только тогда, когда внутрь энергетики будет встроен мощнейший стимул для снижения затрат. Когда каждый дополнительно затраченный рубль будет головной болью для директора.

А что происходит сегодня? А сегодня при всех тех цифрах, которые я называл, мы живем в затратном ценообразовании: себестоимость растет — повышай тарифы, затем розничные цены. В этой ситуации, как это не парадоксально, для энергетики чем больше затрат, тем лучше. Получается, что любые дополнительные сложности в энергетике при затратном ценообразовании, как и в любой советской отрасли экономики до 90-го года, автоматически перекладываются на потребителя.

Если бы я так действовал, я бы разрушил руководимую мною компанию через 4-5 лет, потому что в затратную идеологию ни один внятный инвестор не придет. Инвестор понимает, что рано или поздно это будет разрушено. Он понимает, что его доходы не могут зависеть от того, как складывается политическая ситуация, проходят выборы в данной области или нет.

Поэтому совершенно ясно, что нынешний кризис еще раз доказывает, что нам нужны глобальные, принципиальные изменения в самой экономике энергетики. Она должна быть такой же нормальной, цивилизованной, современной, как любая другая отрасль, любой другой сектор народного хозяйства. Выберемся сейчас? Конечно, выберемся.

Но по-настоящему для того, чтобы не квартал, а десятилетия и столетия энергетика страны развивалась, она должна быть рыночной, антизатратной, гибкой и цивилизованной. На это и направлена наша реформа.

http://www.rao-ees.ru/ru/news/speech/confer/show.cgi?brifing140400.htm