Основная задача – не отодвинуть на второй план прочие промышленные проекты. Разговор о развитии арктических территорий России (новомодная ныне тема), во многом завязанном на политику и борьбу с другими странами за шельфовые месторождения, начался еще в аэропорту «Пулково» в Петербурге. Рейс на Мурманск немного задерживался, и у стойки местного бара образовалась компания участников проходившего в те дни в столице Заполярья экономического форума. Тема для обсуждения оказалась благодатной – станет ли Арктика Персидским заливом XXI века, как мечтают федеральные и региональные власти?

Базовые условия для этого есть – природного газа в Арктике, по данным ученых, около 1550 трлн кубометров. В Арктической зоне сконцентрирована добыча 91% природного газа и 80% общероссийских разведанных запасов газа промышленных категорий. При этом большая часть неразведанных запасов нефти залегает вблизи Аляски, а почти все арктические запасы природного газа – у берегов России. Основная часть ресурсов находится на глубине менее 500 м. В Баренцевом, Печорском и Карском морях выявлено более 200 нефтегазовых перспективных объектов, несколько десятков месторождений уже открыто.

По сути, человек во все времена устремлялся на Север именно за ресурсами. Сначала – рыба, тюленье и китовое мясо, меха, моржовый клык. Потом – золото, алмазы, апатит, никель. Ради их добычи строились города, создавалась вся инфраструктура. Теперь – нефть и газ. Если не ради минеральных ресурсов, то кому и зачем нужен Крайний Север? Белым медведям и ученым из Института Арктики и Антарктики? В той же Мурманской области 800 тыс. жителей. Чтобы обеспечить навигацию по Северному морскому пути и базирование в регионе ядерных сил Военно-морского флота, хватит и 80 тыс. человек. Если вычеркнуть из реальности минеральные ресурсы Кольского полуострова и арктического шельфа, то можно смело вычеркивать и Мурманскую область. В условиях рыночной экономики никто не станет шить штаны или клепать автомобили на 68 градусе северной широты, если это можно делать под Петербургом или Краснодаром при меньших в разы издержках.

Впрочем, очевидно, что нельзя забывать и про обычные промышленные проекты. Перенос сроков освоения Штокмановского месторождения, якорного на данный момент проекта по развитию арктических территорий, убедительно доказывает, что параллельно с нефтегазовыми программами необходимо развивать промышленный потенциал Арктики. Нефтезависимость никому еще не была на пользу.

Внятные правила игры

Бизнес-проекты, реализуемые в Арктическом регионе, как правило, долгосрочные, поэтому государству необходимо заранее определить правила игры и обозначить свои приоритеты в развитии этих территорий, говорит первый заместитель председателя правительства Республики Саха (Якутия) Геннадий Алексеев. Это позволит бизнесу выработать собственные стратегии развития промышленного потенциала. «При этом все мы понимаем, что зачастую государство и бизнес преследуют прямо противоположные интересы. А значит, региональным властям надо лавировать и решать спорные вопросы», – отмечает Алексеев. По его словам, один из действенных методов – создание фонда прямых инвестиций, что в случае с Якутией уже дало рост инвестиционных проектов вдвое.

Инвестиционные процессы в Арктической зоне с ее специфическими факторами «северного удорожания», по мнению губернатора Мурманской области Дмитрия Дмитриенко, требуют дополнительного стимулирования. Например, посредством совершенствования тарифно-таможенного и налогового регулирования, выделения целевых субсидий, дотаций из федерального бюджета на внедрение энергосберегающих технологий и модернизацию технологических линий. Председатель Мурманской областной думы Евгений Никора предлагает более активно развивать особые экономические зоны (ОЭЗ). В Мурманской области работают над организацией ОЭЗ портового типа, которые позволят создать полноценный транспортный узел. Никора предлагает идти дальше и считать весь Север единой экономической зоной.Директор департамента инвестиционных проектов Министерства регионального развития РФ Денис Травин тоже оперирует словом «зона», но в несколько ином значении. Он полагает, что в Арктике нужны зоны опережающего развития, основная задача которых – поддержка депрессивных программ. По сути, проекты подобных зон мало отличаются от большинства антикризисных программ. «Особенность арктических территорий – значительное число моногородов и поселков, которые в основном занимаются добычей полезных ископаемых. Узкая специализация, развитие за счет сырьевого экспорта заметно снижают качество экономического роста, предопределяют жесткую зависимость муниципальных образований от эффективности работы одного хозяйствующего субъекта и внешнеэкономической конъюнктуры. Снижение спроса, падение мировых цен на сырье сразу влекут за собой падение объемов промышленного производства. А это предвестники сокращения доходов бюджета, роста безработицы», – подтверждает необходимость пространственного планирования территорий Дмитриенко.

Приоритетным направлением в реализации инвестиционной политики Архангельской области в настоящее время стало создание сети промышленных парков. Это территории, подлежащие комплексному освоению с приоритетным размещением промышленных предприятий, рассказывает начальник управления инвестиционной политики и внешнеэкономической деятельности Министерства экономического развития Архангельской области Андрей Дунаев.

Цветочки и рыбка

«Когда-то в поселке Териберка было два рыболовецких колхоза, две молочно-товарные фермы, птицеферма, около 2 тыс. оленей, ферма по разведению американской норки, два рыбозавода, мастерские и склады Беломорской базы Гослова. На полную мощность работали и развивались судоремонтные мастерские», – с ностальгией вспоминает былые времена помор Григорий. Теперь не осталось почти ничего. Надежду на возрождение дает не только проект развития нефтегазовых месторождений (Териберка в этом случае будет одним из логистических центров региона), но и планы правительства Мурманской области по формированию рыбного кластера.

Повышение эффективности использования имеющегося ресурсного потенциала требует модернизации производственных мощностей рыбохозяйственного комплекса, оптимизации структуры логистики рыбопродукции, считает Дмитрий Дмитриенко. В этой связи предлагается рассмотреть вопрос предоставления государственных гарантий под целевые кредитные и лизинговые договоры, разработать механизм вторичного оборота долей квот. Это позволит увеличить капитализацию рыболовной отрасли, повысить ликвидность залоговой базы предприятий рыболовства и создать условия для привлечения долгосрочных инвестиций.Очень перспективный проект – рыбоводство. Говоря об этом, всегда приводят в пример Норвегию, где с конца 70?х годов прошлого века реализуется программа организации ферм по искусственному разведению лосося. Полностью контролируя процесс, государство к началу 1990?х годов довело производство лосося на фермах до 150 тыс. тонн (сегодня это почти половина из 2 млн тонн общего рыбного экспорта страны, к 2020 году эта доля должна вырасти до 95%).

О планах строительства рыбоперерабатывающего комплекса заявили в столице Ненецкого автономного округа Нарьян-Маре. В Мурманской области рыбный кластер создает компания «Русский лосось». Проект в целом оценивается в 4,6 млрд рублей, и инициаторы надеются, что в случае его реализации в России появится первая рыбная биржа, представляющая собой универсальную площадку для оптово-розничной реализации рыбы и морепродуктов в живом и охлажденном виде. У «Русского лосося» уже функционируют два садковых хозяйства – в губах Печенга и Амбарная. Производственная мощность рыбоводных ферм – 4 тыс. тонн товарной продукции. План развития предусматривает увеличение мощностей предприятия до четырех садковых ферм, что позволит выпускать до 10 тыс. тонн атлантического лосося в год. И если в 2010 году планируемый объем продаж – более 600 млн рублей, то к 2014?му он вырастет до 1,2 млрд.

Президент Кольской региональной ассоциации «За безопасность питьевой воды и пищи» Любовь Соколова при обсуждении социально-экономических аспектов развития арктических территорий призывает в прямом смысле зрить в корень. «Одним из проектов, опирающихся на специфику природных условий арктических регионов, может быть проект с условным названием „Арктическое лечебное садоводство и огородничество“», – замечает она. Северная растениеводческая продукция, произведенная под открытым небом (а не в теплицах), содержит гораздо больше биологически активных веществ, чем выращенная в средней полосе или на юге России. Чтобы выжить в условиях природного экстремума, северным растениям нужно иметь большие ресурсные возможности, поэтому они стали естественными концентраторами витаминов, объясняет Соколова.

Это направление может и должно стать экспортным, так как государства, не имеющие арктических территорий, не могут производить продукцию со столь ценными естественными характеристиками. Справедливости ради Соколова уточняет, что практически такими же свойствами обладают высокогорные растения. «Но это отдельный вопрос, к тому же экономические, в том числе транспортные условия для развития соответствующих производств в высокогорьях менее благоприятны, а ассортимент пригодных для возделывания культур меньше», – тем не менее оставляет она за собой последнее слово.

Руководитель рабочей группы от Института регионов в экспертном совете Министерства регионального развития РФ Дмитрий Трофимов предлагает также обратить внимание на развитие традиционных местных производств (оленеводства, пушного звероводства и т.д.). «Такие проекты можно отнести к локальным. Они, как правило, требуют меньших инвестиций, чем нефтегазовые. Данные направления важны с точки зрения поддержки местного населения. Кроме того, при определенных условиях некоторые из них можно развивать до уровня, имеющего национальное значение», – уверен Трофимов.

Остается слабо проработанным вопрос о научно-исследовательской деятельности в регионе. В Арктике расположены территории, континентальные шельфы и исключительные экономические зоны восьми арктических государств – России, Канады, США (Аляска), Норвегии, Дании (Гренландия и Фарерские острова), Финляндии, Швеции и Исландии. Интерес к Арктике велик со стороны ученых разных стран, и, как полагает Трофимов, создание условий для их работы позволит получить в том числе и экономические выгоды от кооперации. Любая научно-исследовательская деятельность в регионе приведет к новому витку развития, к разработке новых технологий, которые могут быть интересны другим странам.